Интересная статья из журнала Нью-джайпурской общины «Vedic Village Review» (1992 г.):
В ПОИСКАХ САДХУ Нарасимха дас
Четыре года спустя после того, как Шрила Прабхупада покинул этот смертный мир, в ИСККОН нарастал хаос. Я, как и многие другие мои духовные братья, подумывал о том, чтобы получать руководство от старших, умудренных духовным опытом вайшнавов. Однако мне не хотелось обращаться к духовным братьям Прабхупады из гаудия-матхов по нескольким причинам. Несмотря на то, что выдвигались разные интерпретации относительно определенных наставлений Прабхупады о его духовных братьях, я считал, что в целом он не одобрил бы своевольные визиты к ним его учеников для того, чтобы просто удовлетворить наше любопытство или разрешить какой-либо спор, или же чтобы найти повод уклониться от служения в ИСККОН. Я сомневался в своих мотивах и намерениях тех, кто переходил в те или иные гаудия-матхи. Я не хотел в этом участвовать.
Кроме того, я жил в Южной Индии и опасался уезжать севернее Бангалора. Более того, в «Шримад-Бхагаватам» сказано, что в Кали-югу большинство великих преданных родится в Южной Индии. Господь Чайтанья настоял на том, что Он лично и в одиночестве посетит Южную Индию. Он проповедовал там более шести лет. Дравида-деша — несомненно, особый регион Индии, и я подозревал, что великие вайшнавские святые, вероятно, скрытно жили где-то в местных холмах. На самом деле уважаемые авторитетные люди утверждают, что Агастья Риши до сих пор живет в южной части Малайских гор.
Однажды, оказавшись рядом с озером у подножия Агастья-Малаи, Таттва-даршан и я начали обсуждать поход через джунгли в горы — туда, где, как предполагалось, живет Агастья Риши. Мы собирались призвать его через молитву и киртан. Время от времени люди говорили, что видели его, а некоторые даже оставляли на каменных плитах приготовленную для него пищу. Однако мы не смогли убедить себя в том, что Агастья Риши пожелает встретиться именно с нами, поэтому, в конце концов, отказались от этой идеи.
Но я смертельно устал от встреч с псевдосадху на улицах городов и в святых местах, в которых бурлила оскверняющая коммерческая деятельность. Если они были образованными, то, как правило, придерживались идей майявады. Если же они не были майявади или отъявленными оскорбителями, то были недалекими, ленивыми шудрами, которые стали так называемыми садху ради стяжания почестей и легкого заработка для своего пропитания. Я редко встречал настоящих садху, но даже они зачастую были безнадежно привязаны к ограничениям, связанным с доктриной и обрядами только своей философской школы.
Разумеется, после того как я повстречал истинного учителя — Прабхупаду — и стал его учеником, я не мог не разочароваться в подавляющем большинстве других садху в Индии. Тем не менее я думал, что общение с садху укрепит веру и поднимет мой моральный дух в те тяжелые времена, если я смогу повстречать хотя бы одного традиционного ведического святого. Я решил отправиться в горы, чтобы добраться до поселения, которое называется Папанасанам.
Папанасанам — красивая священная обитель у подножия высоких гор на юго-восточном склоне Кардамоновых холмов. Господь Чайтанья посещал это место. Над деревней возвышалась Агастья-Малаи — почитаемая обитель Агастьи Риши. Паломники приходят сюда, чтобы постоять под водопадом и совершить омовение в реке, стекающей с гор, заросших буйной растительностью. Большинство приходит только для того, чтобы совершить омовение. После этого они быстро покидают это место, потому что обстановка тут аскетичная: нет ресторанов, гостиниц, магазинов, продающих сладости, газированные напитки или сувениры. Храмы, гхаты [места для омовения на берегу реки], священная река и водопады — это всё, что привлекает посетителей. Здесь живет несколько аскетичных брахманов, фермеров и простых торговцев.
Мне приглянулось это место. Очень спокойная и чистая атмосфера. Я взглянул на горы. Они казались такими мистическими и манящими. Кто знает, может, мне удастся повстречаться там, наверху, с Агастьей Риши?
Я купил немного припасов и побеседовал с местными жителями, стараясь выведать у них информацию о тропах, ведущих в горы. Они предупредили меня, что там водятся дикие вепри, слоны, леопарды и змеи.
[Далее следует подробное описание длительного путешествия по горным тропам в течение нескольких дней, для краткости перейдем ближе к развязке — прим. переводчика.]
Позднее тем же днем высоко в горах между двумя огромными цветущими деревьями я заметил каменные ступени, ведущие вниз, к реке. Я пошел туда и попал в небольшой сад, а затем увидел дверь, за которой начиналась пещера. Дверь была закрыта, но я заглянул внутрь через прутья. У дальней стены пещеры стоял алтарь, а на гладком полу лежали матрасы, набитые травой. Снаружи, где я стоял, была широкая терраса, на которой росли травы, специи, овощи, бобы, бананы и цветы. На отдельном, огороженном бамбуковыми палками участке росла Туласи-деви [священное деревце, любимое растение Господа Кришны]. Дальше, за пределами этого небольшого двора, начинались густые джунгли. Казалось, что они готовы поглотить эту маленькую обитель. За пещерой возвышалась скала, покрытая цветущими лианами, а перед террасой огромные валуны сформировали берег речного потока. Я подумал: «Какое чудесное место! Остановлюсь тут на ночлег».
В конце террасы виднелось небольшое углубление, окруженное скалами. Здесь было особенно гладкое и чистое место. Необработанная ступка и пестик стояли рядом на куске дерева, в которое был воткнут нож. Это означало, я нашел кухню.
Разведя костер, я направился к реке и промыл немного риса в моем глиняном горшке. Промыв рис, я набрал в этот горшок чистой воды и поставил его на огонь. Сорвав небольшое количество бобов, шпината и специй, я добавил их к рису. Пока мое блюдо варилось, я сделал миниалтарь из листьев и камней и поставил на него изображение Прабхупады. Когда рис приготовился, я поставил его на свежесорванный банановый лист, полил рис топленым маслом и предложил его Прабхупаде.
Но вскоре начались проблемы.
[Дальше идет детальное описание эпичной ночной битвы с обезьянами и их вожаком, пропустим ее — опять же, в целях краткости — прим. переводчика.]
Я был решительно настроен игнорировать обезьян, если только они не попытаются украсть мои четки или убить меня. Они оставили меня в покое, и я закончил повторять предписанное количество кругов джапы в умиротворении.
Тем же утром я повстречался с Мукта-сангой Свами — садху, жившем в этой горной обители. В отличие от его охранников [обезьян], он оказался весьма гостеприимным. И в противоположность большинству садху, которых я встречал в Индии, он был чистым, спокойным, с сияющим лицом, скромным и ученым. Он был санньяси, принадлежащим к Рудра-сампрадае — одной из четырех вайшнавских сампрадай. У него была длинная черная борода и опрятные волосы, завязанные пучком на макушке. Оказалось, что раньше он был профессором санскрита в одном крупном университете в Бихаре, но ушел в отставку после спора с ректором. Глава университета в гневе сказал ему: «Иди, принимай санньясу и живи в пещере!» Профессор так и поступил.
Мы провели день, рассказывая друг другу истории из своей жизни и обсуждая «Шримад-Бхагаватам» и «Махабхарату». Вечером, приготовив горшок китри и спев бхаджан, мы сели поужинать... вместе с дюжиной обезьян. Обезьян, которые теперь вели себя спокойно и покладисто! Они сели в ряд на противоположном краю террасы, а Свами Мукта-санга положил рис для каждой из них на отдельных банановых листьях. Закончив поедать рис, они съели и банановые листья, после чего удалились восвояси. Когда обезьяны ушли, свами аналогичным образом накормил четырех больших ворон. Две из них перед тем, как приступить к трапезе, отчетливо произнесли: «Свами Нараяна, Свами Нараяна!» Поев, они улетели, взяв в клювы свои «тарелки».
Почтив прасад, я с некоторым трудом и стыдом признался Мукта-санге Свами: «Поддавшись гневу, я чуть не убил одну из ваших ручных обезьян».
Он не проявил признаков шока или удивления. Он немного поговорил о трех вратах, ведущих в ад: вожделении, гневе и жадности, — и сказал, что гнев хуже похоти, но не настолько губителен, как жадность. Он простил меня со словами: «Эти обезьяны могут вести себя нахально. Важно то, что так или иначе ты смог взять под контроль свой гнев». После этого он рассказал мне историю о том, как он сам пришел сюда, подружился с обезьянами и в конце концов в некоторой степени усмирил их благодаря тому, что сохранял к ним доброжелательное отношение.
На следующий день свами повел меня высоко в горы, заросшие лесом, чтобы мы встретились с другими садху, которые жили в обители со множеством пещер. Перед тем как мы пришли туда, мы увидели девушку, спускавшуюся по тропинке. Она была молодой и привлекательной и была одета в сари. Голова ее была непокрытой, а волосы — растрепанными. Она держала свое сари приподнятым до колен. Увидев свами, она испугалась. Свами Мукта-санга начал говорить с ней на тамильском языке, порой почти переходя на повышенные тона, и она, не проронив ни слова, ушла со слезами на глазах.
Он объяснил мне, что это бездетная вдова, которая приходила сюда для того, чтобы зачать с кем-либо из садху внебрачного сына. Вначале она обратилась к Мукта-санге Свами, придя к нему вечером, в сумерках, когда возвращаться назад по лесной тропе было уже поздно. Он зашел в пещеру и закрыл дверь, накрыл голову пледом и всю ночь до рассвета повторял мантры. Когда начало светать, он прогнал ее, взяв в руку палку. Услышав эту историю, я вспомнил об испытании, через которое прошел Харидас Тхакур. Я рассказал эту историю, и свами признал, что пример Харидаса Тхакура значительно более возвышенный и благотворный. Он произнес:
— Как я уже сказал, гнев способен привести к еще худшей деградации, чем вожделение.
— Но разве порой гнев не является необходимым?
— Не для садху. Я мог бы прогнать ее, не впадая в ярость, — вот как я сделал это только что.
— По крайней мере, вашей реакцией был гнев. Вы не поддались на ее обольщение, как это могло бы произойти со мной.
Свами рассмеялся и сказал:
— Ты кшатрий, тебе лучше жениться.
— Я хочу стать брахманом-садху.
— О да, как Вишвамитра. Но на это у него ушло много времени. Он пошел против своей природы. Это не путь вайшнава — искусственно стремиться к чему-то, чего нельзя достичь легко.
— Эта девушка могла бы найти хорошего мужчину в любом городе. Почему она пришла сюда?
— Она хочет получить семя от садху. Хочет, чтобы у нее родился выдающийся сын. Но хорошие сыновья, как правило, не рождаются от внебрачной связи, только если садху не является очень великим.
— А такие садху есть в этих горах?
— Может быть. А почему ты спрашиваешь?
— Я хотел бы встретиться с ним.
— Для чего?
— Для садху-санги.
— Ты говорил мне, что твой гуру-махарадж написал семьдесят томов книг.
Голос садху стал твердым, почти таким же, как и во время беседы с девушкой. Он добавил: «Читай все эти книги, и у тебя будет санга [общение] с ним. Это твой путь. Будь терпеливым! Это всё, что тебе нужно!»
Его убежденность поразила меня. Я хотел было объяснить, что у меня никогда не было намерения найти другого гуру. Но я ничего не сказал, подумав, что только что через этого человека мне дал наставление Прабхупада.
Побывав в обители, где было много пещер, и пообедав вместе с Мукта-сангой Свами и еще тремя садху, я вернулся в Папанасанам и начал путешествие домой, обратно в Тривандрум и к своему служению Шриле Прабхупаде. Я был рад, что повстречал, по крайней мере, одного настоящего садху, но вместе с тем осознал, что для учеников Шрилы Прабхупады в таких путешествиях нет необходимости.
Из журнала «Vedic Village Review», № 17, январь 1992 г.
http://www.prabhupada-books.de/english-book-scans/vvr17.pdf Репост в
ФБ
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума